Часть третья
Астрология в современном обществе как средство самообмана астрологов
Современный западный мир (передовые страны Запада) буквально помешан на толерантности, то есть на терпимости к инакомыслию. Дело дошло уже до того, что любой человек западного мира, когда его собеседник говорит нелепые и нелогичные вещи, не указывает собеседнику на его нелогичность, а старается согласиться с ним и сказать ему что-нибудь приятное.
Это оправдывается в быту, поскольку, если человек толерантен в указанном смысле, у него много знакомых, поставляющих ему информацию, необходимую для жизни. У спорщиков, как правило, широкого круга знакомств нет.
Толерантный человек, как правило, более смел в поиске контактов. Астрология часто ссылается на то, что их клиенты зачастую звонят им и подтверждают, что их предсказания верны, и это действительно так, потому что звонят в основном толерантные люди, норовящие сказать астрологу, что его предсказание верно. Остальные, как правило, не звонят. Поэтому многие астрологи искренне считают, что никогда не ошибаются. Разумеется, в школах астрологии положение было бы гораздо сложнее, если бы ведущий занятие преподаватель школы не был для своих учеников гипновожаком.
(Я не знаю, израильский астролог Нелли Фридман искренне верит в то, что астрология не ошибается, или она является мошенницей, но в своих передачах по израильскому радио РЭКА она всегда утверждает, что астрология работает верно, и звонящие в передачу женщины средних лет и старые бабушки, исходя слюной, благодарят её и ведущую эти передачи журналистку Лиору Ган за интересные научные передачи, а иногда и подтверждают верность предсказаний астролога. За всё время ведения передачи только один раз позвонил мужчина, попытавшийся упрекнуть ведущую в том, что она многими своими передачами поддерживает средневековое мракобесие. Ведь Лиора Ган, помимо передач по астрологии, ведёт и передачи по Каббале.)Может не стоит печатать этот абзац,?)
Церковно-политический и политический жаргон как средство торможения «Я» в слушателях. Журналистский жаргон на искусствоведческие темы как средство торможения «Я» в слушателях. Возникновение гипноза из-за употребления чересчур многозначных слов
Владимир Кицис
Если какое либо слово имеет много пар противоположных смыслов (более одной пары), то такое слово довольно сильно тормозит «Я» у слушателя. Поскольку на «Я» поступает два сигнала торможения от алгоритмов подгруппы «Б3» (это алгоритмы расшифровки речи и формирования речи), если слушатель циклотимик, циклоид или истерик, то он впадает в гипносостояние. Если слушатель шизотимик или шизоид, то у него возникает либо сильное раздражение против говорящего, либо, если его сознание не фиксирует противоречия в смыслах слова, то у него возникает сильное уважение к говорящему.
Часть первая
Многозначные слова в речах церковно-политических и политических деятелей
«Дух». Дух бывает абсолютно разный. Есть дух противоречия и бунта (например, у Сатаны, или в России в период бунтов и революций), и есть дух Б-жественного смирения и соглашения с властями. Указанное противоречие имеется и в слове «духовность». Кроме того, в словах «дух» и духовность» есть еще одно противоречие. Можно говорить о духе и духовности маленьких людей и духе и духовности Великих.
Кроме того, в литературных произведениях наличествует дух сарказма, дух юмора, дух серьёзной сатиры (как у Салтыкова-Щедрина), дух высокой любви и дух обывательской любви, дух любви к людям и дух человеконенавистничества и т.д. и т.п.
Кроме того, в речах церковно-политических деятелей слово «дух» можно понимать еще в двух противоположных смыслах: дух, господствующей в стране религии (например, христианство), и дух атеистического гуманизма.
Итак, как мы видим, слова «дух» и «духовность» заставляют циклотимиков, циклоидов и истериков «балдеть» от гипносостояния, а шизотимиков и шизоидов – либо от раздражения против оратора, либо от уважения к нему.
«Эффективность». Слова «эффективность» и «эффективный» – любимые слова Президента России В. В. Путина. Он их употребляет и когда говорит об эффективности системы управления, и когда говорит об эффективности экономики. При этом он никогда не указывает, какую эффективность имеет ввиду, – экономическую или управленческую, представляя слушателям догадываться, что имеются ввиду обе эффективности. Обе эти эффективности, как мы сейчас раскроем, двусмысленны, причём пара смыслов в обеих эффективностях содержит противоположность.
Управленческая эффективность бывает разной: сталинской, когда страдает много невинных людей; хрущёвской, – когда самые нелепые его предложения относительно экономики выполнялись буквально; или брежневской системой управления, относительно гуманной. Каждая пара из указанных трёх смыслов, содержит два противоположных смысла.
Экономическая эффективность бывает в двух противоположных смыслах. Есть сиюминутная экономическая эффективность денежных вложений и есть эффективность денежных вложений, когда прибыль от них следует ждать десятилетиями или веками (таковы денежные вложения в фундаментальные научные исследования).
Как мы видим, когда В. В. Путин не указывает какую эффективность он имеет в виду, либо указывает на управленческую эффективность, циклотимики, циклоиды и истерики среди слушателей «балдеют» от гипносостояния, а шизотимики и шизоиды – либо от раздражения, либо от уважения к оратору.
Часть вторая
Многозначные слова журналистско-искусствоведческого жаргона, которые приводят циклотимиков, циклоидов и истериков к гипносостоянию, а шизотимиков и шизоидов либо к раздражению против автора, употребляющего их, либо к уважению к автору
Эти слова мне удобнее вспоминать по передачам радиостанции РЭКА. Возьмем передачу, в которой выступала журналистка и поэт-песенник Маша Мушкатина. Первая спетая ею песня собственного производства была исключительно плоха и по музыке, и по тексту. Эту песню она предварила вступлением, в котором сказала, что песня ироничная. Никакой иронии в песне не наблюдалось, просто стихи были очень плохие. Но это к делу не относится. А вот что относится к делу.
Еще Хемингуэй издевался над словом «ироничный» в жаргоне американских искусствоведов. Это слово имеет настолько много смыслов, что не несёт никакой смысловой нагрузки. Сейчас я это докажу.
С одной стороны, ирония бывает злой и добродушной, а кроме того, бывает не злой и не добродушной, а холодной. Мастером такой иронии был юный А.П. Чехов (например, его рассказ «Злоумышленник»).
С другой стороны, есть ирония, рождающая и не рождающая смех. Мастером последней был Салтыков-Щедрин.
А иногда, ирония возникает по воле автора и случайно получившаяся против его воли из-за того, что тот плохо владеет пером. Последняя особенно часто встречается в текстах современных эстрадных песен. Например, в песне «Облако любви» есть такая строка: «Невеста – облако любви на моих руках…» Явно против воли автора у слушателей рождается мысль, что невеста, ведь, не такая уж лёгкая, что ягодицы её провисают на руках автора, когда тот держит ее, и шевелятся смутные подозрения, что ягодицы созданы не совсем для любви. Получилась злая ирония против воли автора.
Другие примеры песен со вторым смыслом, явно противоречащим высказанному, находим в словах песен певца А. Малинина, в которых он воспевает добропорядочность белогвардейских офицеров. Ведь всем известно, что гражданская война отнюдь не пахла розами, а белогвардейские офицеры частенько насиловали женщин по деревням. Таких примеров можно привести много. На этом со словом «ироничный» закончили.
В этой же передаче радиостанции РЭКА Маша Мушкатина сообщила, что планирует написать цикл стилизаций, но не сообщила, откуда будет заимствовать стили своих стилизаций. Слово «стилизация» без указания стиля, который заимствуется, имеет столько же смыслов, сколько на свете хороших поэтов, имеющих свой стиль, и вдобавок сколько на свете народных стилей литературного творчества. Так что тут положение даже пострашнее, чем со словом «ирония». А кроме того…
Стилизация – это высший класс в поэзии, А судя по качеству стихов, автор ещё не начала обучаться в начальной школе. Например, в песне, адресованной дочери, Вы пишете: «Эта песенка летит пусть по свету». Но по правилам русского языка слово «пусть» относится к словам, идущим в предложении вслед за ним, а не перед ним. «Пусть по свету» – это бессмыслица. Владеть надо русским языком для начала, а потом уже писать стихи.
На этом с данной передачей радиостанции РЭКА покончили и перейдём к другим передачам.
В искусствоведческом жаргоне, употребляемом в этих передачах, используется слово «лиризм», причём используется оно в узком смысле любовной лирики, но ведь все мало-мальски смыслящие в искусстве люди знают, что «лирика» означает, что в произведении речь идёт о личных переживаниях автора, зачастую далеко не любовных. Слово «лирика», без указания какая лирика имеется в виду, имеет много смыслов, часто противоречащих друг другу, и потому слово это бессмысленно, как и слово «ирония».
Теперь самая сложная часть статьи. А. С. Пушкин во многих произведениях современных искусствоведов называется «лирическим гением на все времена» или «лирическим гением всех времён». Это весьма двусмысленное заявление, и говорит оно чаще всего о невежестве искусствоведа. С одной стороны, А.С. Пушкин – действительно гений, поскольку у него есть несколько – весьма немного – гениальных лирических стихотворений и гениальных лирических отрывков из поэм и сказок. Почти всё это – любовная лирика, за исключением единственного не любовного лирического стихотворения «Зимний вечер»:
Выпьем, добрая подружка
Бедной юности моей,
Выпьем с горя; где же кружка?
Сердцу будет веселей.
С другой стороны, есть поэты, у которых всё творчество лирично, даже эпические поэмы о революции в России. Таков, например, Борис Пастернак, в доказательство чего приведу отрывки из двух его эпических поэм – поэмы о революции 1917 года «Высокая болезнь» и поэмы о революции 1905 года «Девятьсот пятый год».
Итак, начало поэмы о революции 1917 года «Высокая болезнь». Начинается она с завуалированного образа революции и её краха после неё, потом идёт лирическое описание безобразного положения в Российской Ассоциации Пролетарских Писателей, а далее – воспоминания Б.Пастернака в период между февральской и октябрьской революциями. Таков приводимый ниже отрывок поэмы «Высокая болезнь».
Мелькает движущийся ребус,
Идет осада, идут дни,
Проходят месяцы и лета.
В один прекрасный день пикеты,
Сбиваясь с ног от беготни,
Приносят весть: сдается крепость.
Не верят, верят, жгут огни,
Взрывают своды, ищут входа,
Выходят, входят, идут дни,
Проходят месяцы и годы.
Проходят годы, всё в тени.
Рождается троянский эпос.(то есть эпос предательства)
Не верят, верят, жгут огни,
Нетерпеливо ждут развода,
Слабеют, слепнут, идут дни,
И в крепости крошатся своды.
Мне стыдно и день ото дня стыдней,
Что в век таких теней
Высокая одна болезнь
Еще зовется песнь.
Уместно ль песнью звать содом,
Усвоенный с трудом
Землей, бросавшейся от книг
На пики и на штык.
Благими намереньями вымощен ад.
Установился взгляд,
Что если вымостить ими стихи,
Простятся все грехи.
Все это режет слух тишины,
Вернувшейся с войны,
А как натянут этот слух,
Узнали в дни разрух.
В те дни на всех припала страсть
К рассказам, и зима ночами
Не уставала вшами прясть,
Как лошади прядут ушами.
То шевелились тихой тьмы
Засыпанные снегом уши,
И сказками метались мы
На мятных пряниках подушек.
Обивкой театральных лож
Весной овладевала дрожь.
Февраль нищал и стал неряшлив.
Бывало, крякнет, кровь откашляв,
И сплюнет, и пойдет тишком
Шептать теплушкам на ушко
Про то да се, про путь, про шпалы,
Про оттепель, про что попало;
Про то, как с фронта шли пешком.
Уж ты и спишь, и смерти ждешь,
Рассказчику ж и горя мало:
B ковшах оттаявших калош
Припутанную к правде ложь
Глотает платяная вошь
И прясть ушами не устала.
Хотя зарей чертополох,
Стараясь выгнать тень подлиньше,
Растягивал с трудом таким же
Ее часы, как только мог;
Хотя, как встарь, проселок влек,
Колеса по песку в разлог,
Чтоб снова на суглинок вымчать
И вынесть вдоль жердей и слег;
Хотя осенний свод, как нынче,
Был облачен, и лес далек,
А вечер холоден и дымчат,
Однако это был подлог,
И сон застигнутой врасплох
Земли похож был на родимчик,
На смерть, на тишину кладбищ,
На ту особенную тишь,
Что спит, окутав округ целый,
И, вздрагивая то и дело,
Припомнить силится: "Что, бишь,
Я только что сказать хотела?.."
Как мы видим, весь эпос у Б.Пастернака написан лирически. Даже строки о В.И.Ленине в конце поэмы «Высокая болезнь» являются личным воспоминанием поэта. И потому крайне лиричны: во-первых, он вспоминает говор В. И. Ленина, который:
Пронзил мне искрами загривок,
Как шорох молньи шаровой.
Далее Б. Пастернак указывает, что лёгкий говор В.И.Ленина «дышал полётом голой сути», хотя, как указано на две строки раньше, «слова могли быть о мазуте», и далее он пишет:
И эта голая картавость
Отчитывалась вслух во всем,
Что кровью былей начерталось:
Он был их звуковым лицом.
Да, В. И. Ленин заслужил свою бессмертную славу, ибо в те дни революционного угара, когда слова других ораторов были помпезны и крикливы, восславляя революционную свободу и пролетарское братство, В. И. Ленин позволял себе говорить только о сути явлений.
Как видим, Пастернак был лириком даже в эпосе, и это рождает безусловную веру его словам.
Ну а теперь начало поэмы «Девятьсот пятый год».
В нашу прозу с ее безобразьем
С октября забредает зима.
Небеса опускаются наземь,
Точно занавеса бахрома.
Еще спутан и свеж первопуток,
Еще чуток и жуток, как весть,
В неземной новизне этих суток,
Революция, вся ты, как есть.
Жанна д'Арк из сибирских колодниц,
Каторжанка в вождях, ты из тех,
Что бросались в житейский колодец,
Не успев соразмерить разбег.
Ты из сумерек, социалистка,
Секла свет, как из груды огнив.
Ты рыдала, лицом василиска
Озарив нас и оледенив.
Отвлеченная грохотом стрельбищ,
Оживающих там, вдалеке,
Ты огни в отчужденьи колеблешь,
Точно улицу вертишь в руке.
И в блуждании хлопьев кутежных
Тот же гордый, уклончивый жест:
Как собой недовольный художник,
Отстраняешься ты от торжеств.
Как поэт, отпылав и отдумав,
Ты рассеянья ищешь в ходьбе.
Ты бежишь не одних толстосумов:
Все ничтожное мерзко тебе.
Как мы видим, даже в воспевании революции Борис Пастернак – лирик. В его поэзии крайне мало нелирических моментов, и почти всё, что он написал, – гениально. Так что, если говорить о гении всех времён, то для русского языка это Пастернак. Но в русской поэзии ХХ века есть множество других поэтов, у которых много гениальной лирики, – гораздо больше, чем у А. С. Пушкина. Приведу имена: Марина Цветаева (стихи её юности и ранней молодости), Николай Гумилёв, Анна Ахматова (стихи её позднего периода), Николай Заболоцкий, Александр Блок, Иосиф Бродский… Я мог бы назвать и другие имена, но этого достаточно.
Итак, человек, мало-мальски знакомый с поэзией ХХ века, никогда не согласится что Александр Пушкин – лирический гений всех времён. В дальнейшем тексте мы будем обозначать такого человека буквой «Л» (любитель).
Теперь предположим, что указанное нелепое мнение «Пушкин – лирический гений всех времён» высказал маститый и уважаемый искусствовед или журналист. Этого журналиста или искусствоведа мы будем в дальнейшем тексте изображать «МУИ». В таком случае «Л» находится в смятении, у него в мозгу возникает сразу четыре схемы поведения: «верить МУИ – не верить МУИ»; «уважать МУИ – не уважать МУИ» (мы расположили схемы поведения парами, как они расположены в группе стереотипных алгоритмов «В», занимающихся выбором схем поведения). Два алгоритма группы «В», выбирающих из приведённых нами пар противоположных схем, дают противоречие, анализируемое собственным центром анализа противоречий каждого алгоритма, так что оба центра анализа противоречий выдают сигналы торможения «Я». Двух сигналов торможения «Я» достаточно для гипносостояния «Л», если он циклотимик, циклоид или истерик. У шизотимика и шизоида «Л» противоречия оказываются в зоне концентрированного внимания «Я», которое тормозит одну из противоположностей в каждой паре схем поведения. При перескоке на прослушивание, если чтение речи МУИ в зоне концентрированного внимания зафиксировал сигнал торможения, который адресуется уже слуховому или зрительному анализатору, то есть возникает сигнал СКАРИТЯ, когда слуховой или зрительный анализатор выдаёт сигнал торможения «Я».
Если «Л» шизотимик, то хотя его зона концентрированного внимания и расширена, её хватает только на один анализ противоречия и одного сигнала СКАРИТЯ недостаточно для гипносостояния. Но если «Л» шизоид, в его зоне концентрированного внимания вполне могут вестись оба анализа противоречий, так что при перескоке на звуковой или зрительный анализатор, он может выдать два сигнала СКАРИТЯ одновременно. Двух одновременных сигналов торможения «Я» достаточно для возникновения гипносостояния, так что шизоид вполне может впасть в гипносостояние. Разумеется, поскольку это шизоид, он выберет вожаком не внешний объект – МУИ, а своё собственное чувство неуважения и противоречия словам МУИ. Неуважение может превратиться в презрение и даже ненависть.
Замечание 1. В роли МУИ может оказаться любой маститый и уважаемый человек, несущий любую чушь с точки зрения «Л». Поэтому чушь на выборах, если её несёт известный всей стране человек, завоёвывает ему сердца циклотимиков, циклоидов и истериков.
Замечание 2. У циклоидов и истериков ширины зоны концентрированного внимания никогда не хватает на то, чтобы выбрать вожаком собственное чувство или собственную идею, не относящуюся к наблюдаемому ими образу внешнего вожака. Поэтому циклоиды и истерики впадают не в самогипноз или экстаз, а в гипноз, то есть выбирают вожаком внешний объект.
