В жизни, особенно в безоблачном детстве, каждый человек сталкивается с чудесами и даже с гипночудесами (определения того и другого см. в книге 16).
От этих столкновений у каждого человека остаются приятные воспоминания (кроме таких людей, которых чудо обманывало и обман раскрывался слишком рано и болезненно, либо обманывало гипночудо и гипнотизер - быть может невольный - причинял вред человеку или ущемлял его самолюбие насмешками над искренним удивлением ребенка).
Поэтому впоследствии дети начинают любить загадки – тем более, что загадку можно задать другому ребенку или даже взрослому и наблюдать его бесплодные усилия разгадать ее.
Итак, все, ассоциирующееся с загадкой, как правило, у взрослого человека рождает приятные ассоциации. Выражение вопроса и загадки в интонациях и жестах другого человека, как правило, нам приятно. Противоположность же таких интонаций – жесткие утверждения, приказы, помпезность – у современного человека рождает ассоциации неприятные – это уж я Вам самим предоставляю доказать.
Эриксон использовал это одновременно и для подготовки гипноза – чтобы расположить к себе гипнотизируемого – и для самого гипноза очень простым способом. Он разговаривал с гипнотизируемым повернувшись к нему спиной или в профиль. При таком положении гипнотизируемый не видит мимики лица и у него сбоят стереотипные алгоритмы Б4 и Б5 (т.е. наступает магогипноз) и, кроме того, загадочность самого гипнотизера рождает приятные ассоциации в мозгу.
Скрябин часто использовал звукоподражания вопросу в своей музыке – даже в мажорной – и благодаря этому музыка его зачастую полна невыразимого очарования.
Женщина, когда хочет понравиться мужчине и очаровать его, говорит с ним, повернувшись к нему в профиль. Если, конечно, этой женщине не отказывает интуиция и если она заботится о восприятии мужчины.
Художники-импрессионисты использовали это, давая изображения пейзажей точками или квадратиками чистых цветов, так что зритель зачастую задавался вопросом, откуда у него рождается цельная зрительная картина.
Покажите мне человека, который бы не любил смотреть за окно в туманную погоду, когда дальние предметы только угадываются.
Конечно, все эти приятные ощущения от загадок и вопросов быстро исчезают у профессиональных гадалок и у игроков в интеллектуальные игры.
И, наконец, разоблачу маленький секрет психологов и психиатров. Они зачастую применяют тестирование пациентов картами Зенера, вовсе не надеясь на результаты тестирования, а только потому, что загадочность этого теста очевидна и им, и больному – и в обоих возникает чувство приятного расслабления и доверия друг к другу.
Концерт Сибелиуса для скрипки с оркестром хорош именно благодаря загадочной монотонности мелодий и загадочности для человека, не понимающего гармоний, силы чувств, порождаемых монотонными мелодиями.
Романтика на три четверти состоит из загадочности и лишь на одну четверть из испытаний и трудного самоутверждения в критических ситуациях. Чего совершенно не понимают американские киносценаристы, работающие ради денег и по твердым правилам фрейдизма.
Ницше, в отличие от Фрейда, прекрасно понимал очарование загадок – и наиболее популярное его произведение «Так говорил Заратустра» представляет собой сплошную загадку длиной в довольно немаленькую книгу.
Наиболее очаровательны для публики гипнотизеры не тогда, когда они жестко приказывают на сцене уже загипнотизированным, а тогда, когда они, желая расположить к себе публику, напускают туману и загадок в первой части своего выступления.
Экстрасенсы расплачивались бы с невылеченными больными в суде, если бы не загадочность биополя, очаровывающая приходящих к ним людей.
И т.д. Примеры можно множить и множить.
Умный начальник на работе говорит с подчиненными тоже загадочно – он чередует приказы с их насмешливым отрицанием, утверждения с их отрицаниями – конечно, все это он делает не тогда, когда от этого зависят интересы дела. Но своей секретарше он может сказать: «Если хотите, принесите нам кофе, а если не хотите – не приносите!» Он ведь уверен, что она после этого сделает не только хороший кофе, но и постарается удивить его и гостей учреждения чем-нибудь приятным – например, французскими или бельгийскими шоколадными конфетами к кофе, купленными за свои деньги.
Если Вы умны, мой читатель, Вы уж сами дальше продолжите мыслью, что для человека, не достигшего гипноза 3 ступени, гораздо приятнее гипнотизер, не отдающий приказы, а поступающий наподобие этого указанного мной начальника секретарши. Ибо он приказывает в форме загадки, а не в форме приказа. Такие приказы воспринимаются как чудо. Тем более, что уже в первой ступени гипноза гипнотизируемый не подозревает иронии в гипнотизере, поскольку вообще не склонен что-либо подозревать. Его внимание уже сосредоточено лишь на желании понять гипнотизера.
