Чтобы из глины сделать горшок, глина изначально должна иметь определённые свойства. Равно, если из кого-то делают чмыря, потому что этот человек изначально сам есть чмо. Чмыри, по сути, не опущенные, а опустившиеся.
Пока чмо жил в тепличных защищённых условиях – он имел показной характер, ложное достоинство, следил за внешностью. А как только его охватывает страх перед собственным будущим и социальным окружением, то всё его достоинство тут же исчезает, готов кому угодно услужить, предоставит сексуальные услуги, лишь бы не было к нему агрессии.
Слово чмо не употребляется в литературном языке, потому что чмырей очень много. Они, как крысы, пробираются по норам и занимают обеспеченные и защищённые положения в культуре, в науке, в политике. Разумеется, они запрещают слово чмо, указывающее на них.
Опустить, морально разложить невозможно человека, который живёт не для себя, а для людей. Например, некоторые священники отдают собственную жизнь, все мысли пастве. Некоторые криминальные авторитеты умрут под милицейскими дубинками, но не продадут воровское братство – и вовсе не потому, что они братву боятся больше ментов! Когда в душе человека есть хоть какой-то страх, то из него можно выбить любые показания, можно заставить его делать всё. И в душе нет никакого страха, невозможно человеку навязать волю, если он думает не о себе, а о людях.
Часто сами чмыри совершают над чмырём определённые ритуальные действия и зачисляют его в касту опущенных. Это им нужно делать, чтобы чувствовать себя иными людьми. Они презирают себя и удаляют мысли о суициде, инвертируя презрение на подобных себе, которых принесли в жертву.
Человек, который не является чмырём, не со злобой, а с сочувствием относится к чмырям. Но как им помочь, как впустить в их душу свет Божий? Ласкать их – они съедят руку. Человек должен сначала в жизни пройти через все страдания, после чего погибнет в нём эгоизм и произойдёт просветление сознания – после этого его можно приближать к себе, не опасаясь его действий.
