Князь Потемкин – Екатерине II
(Помета: получено по почте, июня 23-го. 1790 г.).
Матушка всемилостивейшая государыня! Давно уже написав мое отправление, ожидал всякий день возвращения из посланных моих к визирю; получа первое теперь, подношу копию с письма визирского.
Матушка родная, при обстоятельствах, вас отягощающих, не оставляйте меня без уведомления; неужели вы не знаете меру моей привязанности, которая особая от всех; каково мне слышать со всех сторон нелепые новости и не знать, верно ли, или нет. Забота в такой неизвестности погрузила меня в несказанную слабость: лишась сна и пищи, я хуже младенца. Все видят мое изнурение. Ехать в Херсон, сколько ни нужно, не смогу двинуться.
Ежели моя жизнь чего-нибудь стоит, то в подобных обстоятельствах скажите только, что вы здоровы.
Положение шведского флота столь нам, по милости Божьей, полезно, что остается довершить, что должно учинять, как можно скорей; ежели пойдет вдаль, могут случиться разные обстоятельства, а паче от погоды. Есть в арсенале пушки длинные, которые носят на дальнюю дистанцию; поставя на суда, какого ни на есть роду, гальоты и другие годятся, ими, не подвергался выстрелам, бить можно.
Мортиры морские пятипудовые, с медными платформами, посылают бомбы на четыре версты, а всего лучше, положа надежду на Христа Спасителя, идти прямо.
Как слабость пройдет, отправлю курьера с подробным описанием неприятельского положения. Пока жив, вернейший и благодарнейший подданный князь Потемкин Таврический.
Корнета моего* я паче и паче люблю за его вам угодность; о брате его я все приложу попечение сделать его годным в военном звании, в котором проведу чрез все наши мытарства; не упущу ничего к его добру, а баловать не буду.
* Здесь говорится о Платоне Александровиче Зубове.
